Над деревней Ушаково черным неподвижным облаком стоял густой дым. За деревней, еле видимые с НП командира 355-го полка, горбились укрепленные противником высоты, дальше была Ельня.
— Докладывайте, — продолжая смотреть вперед, приказал полковник Шварев командиру роты.
Командир роты доложил: деревня Ушаково сильно укреплена, противником оборудованы дзоты, созданы противотанковые препятствия, поставлены проволочные заграждения. Фланги и стыки прикрыты огнем. Большинство целей для артиллерийского дивизиона уточнено.
— Ваши выводы?
— Ушаково можно взять только неожиданной и хорошо подготовленной атакой под прикрытием сильного и точного артиллерийского огня…
В тринадцать часов, в самую жару, стрелковые батальоны начали выдвижение на исходные позиции. По дорогам — не пройти: противник беспрерывно обстреливал их. Пришлось двигаться неубранными полями, по оврагам и рощицам, дабы избежать преждевременных потерь. В тылу батальонов заняли свои огневые позиции гаубицы артиллерийского дивизиона капитана Помельникова. Командир дивизиона сразу же уполз вперед, на свой наблюдательный пункт: наступление назначено на четырнадцать ноль-ноль.
Ровно в 14.00 Помельников передал на батареи:
— Огонь!
И тотчас же раздался первый выстрел гаубицы. В сторону деревни Ушаково, на занятые врагом высоты полетели тяжелые снаряды. Капитан видел в бинокль, как взметая вверх черные столбы земли, они рвались…
— Прибавить темп! — приказал Помельников.
Это сделать было необходимо: орудий мало, а целей много. Врагу нельзя давать передышки, надо подавить, деморализовать его живую силу, расчистить путь своей пехоте, уменьшить ее потери при атаке.
Командир 355-го полка наблюдал со своего НП за тем, как в расчлененных цепях роты шли в общем направлении на Ушаково.
Справа и слева от головного батальона двигались соседи. Наступление началось.